|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
 Уда 2011. Влюблённые в Тофаларию. || Пешка + Сплав || Восточный Саян
|| Маршруты по Тофаларии
|
|
|
|
Иркутск - Нижнеудинск - руч. Катышный - р. Уда - Иркутск
|
|
.........................................................................................................................................................................
Первый серьезный порог на нашем пути – «Хангарокский».
|
|
|
|
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
|
|
Я даже лоцию не читаю, всецело полагаясь на капитана, страховку, внутренний голос и Его Величество Случай. А также на богов всех мастей, свою светлую карму и традиционный русский «авось».
Собираемся медленно, тщательно. Рюкзаки с середины убрали на гондолы. Ушли ниже Хангарокского порога, расположились на съемку и страховку. Первой идет 4-ка, затем 2-ка. Они прошли без приключений, а мы, конечно, накосячили.
Хангарокский порог длиной около 1 км, его первая ступень чуть ниже устья Хангарока. Мощный слив в центре, в бочку которого мы вошли полулагом, зацепив незамеченный ранее валун-обливник. После скорости основной струи слива мне показалось, что в бочке мы резко остановились.
Правую гондолу начало топить, я оказалась под самым сливом, так что веслом работать было особо негде. Тупо сижу и наблюдаю, как в кипящий котел погружается гондола и привязанные к ней рюкзаки. Время как будто остановилось. Но нас вдруг выплюнуло и мир вновь замелькал вокруг с одуряющей скоростью. Крутанувшись в бочке мы вышли из нее кормой и уже в движении вновь развернулись носом, триумфально закончив наше прохождение.
Оставшиеся две ступени прошли без приключений.
Следующий серьезный косяк нашей 4-ки – порог «Багтырский». В центре реки стоит огромный, размером с дом, камень. Ниже него справа бочка и острый зуб по центру. Перебдев (есть такое слово?) перед этим зубом мы сильно забрали влево и со всей дури левым бортом влетели в камень. Он не дрогнул. Треск же нашего катамарана было слышно наверно даже на берегу через грохот порога. Первые секунды мне казалось, что мы сейчас развалимся на части. Но миновав бочку и зуб, мы влетели в еще одну бочку и благополучно зачалились в улове справа. Подошел Андрюха и, хмуро поглядев на распоротый бок катамарана и слегка погнутую раму, сказал, что это было не смешно. Да нам и самим как-то невесело, сидящий левым задним Ильич ударил ногу.
Дальше идем в молчании, у меня болит зуб мудрости и молчит внутренний голос. Как-то паршиво после катастрофы в «Багдырском».
Следующий порог – «Сардык» был сразу метко переименовал в Кирдык. Я уже ощутимо хочу есть, зуб болит. Не фотографирую, просто смотрю как адмиральская четверка его проходит, ну конечно, они профессионалы высшего класса. Следующими идем мы. Подкачиваемся, экипируемся, молчим. Заходим слева, минуя обливные камни по центру, выскакиваем из бочки и прямо перед торчащим в основной струе камнем, уходим вправо. Чалимся у левого берега и смотрим друг на друга горящими глазами. Молодцы мы, не лоханулись.
Красиво и как всегда без ошибок проходит двойка. Плотно друг за другом идем дальше. Сразу начинаются валы, обливные камни и бочки. Летим без просмотра, прыгаем по валам с гиканьем. Обозначенная в лоции как входная, эта шивера порога «Ханская щель», по сути является второй ступенью порога «Сардык», промежутка между ними практически нет.
Лавируя меж камней, чалимся на правом берегу, впереди видны стены – вход в Верхний каньон, обозначенный порогом «Ханская щель». Решено остановиться на полудневку.
Справа в Уду впадает Хан, на стрелке небольшая песчаная коса, выше в лесу –стоянка. Оставив катамараны выше по течению, переносим вещи на табор. Моемся, сушимся, перебираем вещи и чистим перья. Солнце ласковое, наконец-то высохнут мои ботики.
Сижу на берегу, расчесывая чистые волосы и наслаждаясь свободой и спокойствием честного перед самим собой человека. Вокруг лето. Синее небо с белыми облаками, река с белыми гребешками волн, сине-зеленый лес окрестных сопок. Что бы ни было ниже, в каньоне, но до этого самого момента моя жизнь – правильна и праведна, незабываемо красива.
Под вечер, расстелив коврики возле костра, читаем лоции. Описания в них не только разнятся меж собой, но и расходятся с действительностью. «Ханская щель» описана странно. Меня особенно смущает некое улово-ловушка, образованное струей Хана, по лоции в него затащило катамаран-четверку и долго удерживало, крутя на мощном обратном течении. Сходили на просмотр, ничего такого не увидели. Лоции вообще оставляют желать лучшего. Игорь по заданию Адмирала пишет свою, время от времени подключая к этому творческому процессу и Саню. Тот в своем репертуаре, не стесняясь в выражениях, дает советы по просмотру, прохождению и «бдению» перед порогом. И вроде бы все понятно, но как выразить приличными словами то, о чем он говорит… труднейшая задача.
Вечером уха, рыба в фольге и лепешки. У нас снова праздничный ужин, пьем мелкими порциями за пороги, погоду и за то, чтобы «завтра нам не уе..ться». Небо затягивает тучами и уже ясно, что завтра тофаларское лето вновь повернется к нам мокрым местом.
Здесь, у «Ханской щели» заканчивается маршрут 4 к/с, дальше идет 5 к/с.
«Ханская щель» – порог из тех, которые лучше один раз увидеть, чем сто раз читать описание в лоции. А вообще – лучше посмотреть и не лезть туда. Но мы, конечно, полезли. Порог красивейший. Мощный, буйный. Прямо на входе в каньон, две реки сшибаются в вечной борьбе за русло, сжатое каменными ладонями гор. Сразу за «Ханской щелью» идет порог «Макбет», а за ним – «Ворота». Вся трудность прохождения каньонов в том, что в случае аварии судно и люди самосплавом уйдут в следующий порог. И в следующий...
Доктор подкармливает меня невесть как сохранившимся сникерсом, Леха – самолично выловленным и запеченным в фольге хариусом. Они все заботятся обо мне, хотя прячут свою заботу то за грубоватыми шутками, то за напускным равнодушием или насмешками. Но они меня берегут и даже называют талисманом.
Вечером долго сидели у костра, песни звучали лирические, редкие. Андрей задумчив и устал.
Разговоры у костра всегда интересны. Мужчины спорят о политике, искусстве, женщинах. Рассказывают про реки и горы, спас. работы, жизненные случаи. Я молча слушаю, глядя в огонь. Лето – это действительно маленькая жизнь, помогающая осознать свое место в мире и главной, большой жизни. В эти короткие яркие дни я набираюсь сил, осмысливая все, что случилось со мной за последний год.
Спать разошлись за полночь, предварительно натянув тент и спрятав под него вещи. Тоскливо засыпать, зная, что завтра предстоит идти серьезные пороги под хмурым небом.
26. 07. 2011 День одиннадцатый.
Утром кое-как разлепляю глаза. Организм протестует против ранней побудки, мозг в ужасе осознает, что сегодня надо будет лезть в «Ханскую щель».
|
|
|
|
|
|
 |
|
|
|
Над палаткой низкое рваное небо, еще видны островки лазури, но мне не верится, что будет солнце. Страх перед порогом лишает привычной радости утра и надежд. Я как на иголках. Спускаюсь к воде, долго и тщательно делаю зарядку, разминаюсь, пытаясь прогнать налетевшую было душевную слабость. Безрезультатно.
В лагере уже собираются, решено обносить вещи и проходить «Ханскую щель» и «Макбет» налегке, по-спортивному.
Помимо моих личных вещей у меня в рюкзаке еще продуктовая раскладка – 1,5 литра спирта, 1,5 литра гречки, тушенка, изюм, пол-литра сухого молока, и канистра с сухарями. Остальные продукты, которые мне полагалось нести, забрал Аркаша. Рюкзак тяжел, мне на спину его пристраивает Леха и я с гидрой в руках шлепаю по камням к катамаранам.
Лавируя меж камней, перебираемся на левый берег. Игорь сходил на разведку по склону, но тропы, обещанной в лоции, не нашел. Решено идти «по-бараньи» (о, боже, опять!) – в лоб.
…Кули тяжелые, склон крутой. Мы в молчании и усердии ползем, опираясь всем, чем придется, цепляясь за кусты и траву. Наконец, преодолев невысокую скальную стенку, отдыхаем в густых зарослях багульника. Вопреки ожиданиям сверху ничего не видно, только слышно как шумят пороги. Наугад идем вперед, находим обозначенное в лоции болото. Топаем по нему напролом, увязая во мху и мимоходом обдирая еще не созревшую голубицу. Много сахан-дали. Спустились по небольшому распадку к реке, выйдя чуть выше порога «Ворота». На небольшой поляне видны старые, заросшие травой костровища, здесь решено обедать.
Пока Саша-дежурный готовит обед, а рыбаки рыбачат, остальные уходят смотреть «Макбет». В разных лоциях его категория колеблется от третьей до пятой. Нифига себе разброс. Погода испортилась, начал накрапывать тонкий дождь, мы пробрались по камням и странной наклонной скале к началу порога. Он начинается метрах в 150 ниже «Ханской щели», правый берег – сплошная стена, в которую ниже на повороте реки бьет струя, образуя косой отбойный вал. Левый берег из крупных камней и наклонных плит. На входе по центру огромная бочка. Мы кидали в нее палки и бревна, чтобы посмотреть как долго она будет удерживать их. Бочка все исправно выплевывала, правда в разных направлениях.
После просмотра «Макбета» мне кусок в горло не лез. В лоции, где он обозначен пятеркой, сказано, что один из катов в нем кильнулся, наверно это и послужило резоном присвоения ему такой высокой категории.
Обед еще не готов – сырые дрова гореть не желают. Теряем время в ожидании и спорах о тактике прохождения «Макбета» и «Ханской щели».
…Через хребет, болотце, голубицу и багульник вернулись к катамаранам. Смотрели «Ханскую щель». Спорили. Курили. Снова смотрели.
И «Щель» и «Макбет» мы прошли чисто. После прохождения «Щели» зашли в большой грот справа. Эхо гулко отдавалось от серых каменных стен, в которых вода проточила дорожки как по глине. Вторая четверка стояла напротив, зацепившись «френдой» в похожем гроте. Внизу под нами в относительно спокойной воде было видно глубину. Не дно, не течения и маневры воды, а темную, колышущуюся бездну, в толще которой почти недвижимо стояли крупные хариусы. Казалось, мое сердце отстукивало идеальный марш, который послушно отражали стены грота, вкрапляя в мелодию перезвон капель.
После «Макбета» меня слегка потряхивало, покалывало кончики пальцев и, несмотря на холод и дождь, было жарко. Мы все-таки прыгнули в бочку по центру (хотя, признаюсь, выбора у нас наверно и не было), почти полностью погрузившись в белую густую воду. Вышли лагом, но выправились и встретили валы гордо задранными носами, причем Ильич еще умудрился помахать снимавшему нас на камеру Андрюхе.
2-ка рисковать не стала, аккуратно прошла бочку слева.
Под проливным дождем, пылая от адреналина, я снимала прохождение 2-ки, прижавшись к отвесной стене каньона. И эту шершавую стену, и обжигающие капли дождя на лице и маленький яркий катамаран в пенных валах я запомнила на всю жизнь
«Ворота» решено идти уже завтра, мы разбили лагерь на месте обеда, под проливным дождем. С рыбой напряг. Тех, что поймали, стоя на страховке, посолили и съели, несколько штук запекли на рожнах и тоже уничтожили под вечерние тосты.
Дождь не стихает, на наш маленький мир наваливается темнота. Чуть выше и справа шумят пройденные пороги, и этот шум кажется знакомым, привычным, словно мелодия, которая вот уже много дней будоражит голову.
…Сгрудившись под тентом, прижавшись друг к другу, мы в свете фонариков пьем чай, лениво теребим запеченную на рожнах рыбу, разговариваем и поем песни. Весь мир вокруг меня соткан из эмоций, звуков, запахов, слов. И этот мир как в ладонях держит тофаларское лето, хмурое и неприветливое как некрасивая девчонка.
Завтра у нас по расписанию погоды должно быть солнце. Но глядя на темно-серое небо, ощущая на спине и плечах струи воды, постоянно норовящей вылиться за шиворот, как-то с трудом верится в прекрасное светлое и солнечное завтра.
Уютно устраиваюсь в палатке между Олегом и Андрюхой и проваливаюсь в сон, не забыв поблагодарить судьбу за еще один счастливо прожитый день.
27.07.2011 День двенадцатый
Ежедневная побудка на завтрак заслуживает отдельного внимания. Команда «Жор!» с утра теряет свою привлекательность, поэтому дежурные извращаются кто как может в попытках пробудить народ к грядущим дневным подвигам. В первое утро на реке Вова будил нас тоненькой нежной мелодией флейты. Волшебно. Еще как-то раз я проснулась под бряканье гитары, и очень удивилась, т.к. оба гитариста сопели рядом – справа и слева. Неужто Доктор умом тронулся?... Сон исчез, я лежала и вслушивалась, а меж палатками ходил Аркаша и под три деревянных аккорда напевал частушки, под которые спать было невозможно:
Если вы утонете
и ко дну прилипните,
Года три там полежите,
А потом привыкните…
***
Если вас трамвай задавит,
Вы, конечно, вскрикните,
Раз задавит, два задавит…
А потом привыкните!
На стоянке в устье Хана Ильич, не стесняясь в выражениях (или отчаявшись кричать традиционный «Жор!»), призывал наиболее активную часть команды к соитию. Не знаю, внял ли кто-либо его призывам, но я, на всякий случай, вылезла к завтраку последняя.
Но вообще мы натренированы и подчиняемся строгому расписанию – завтрак в 8, выход в 10. Дежурим попарно с обеда на три варки.
Походная жизнь с профессионалами – это хорошо продуманные, обеспеченные всем необходимым дни. Каждое утро меня удивляет как огромное количество вещей, хаотично разбросанных кругом, исчезает в наших рюкзаках и понягах. Мы все знаем, что нужно делать, подгонять никого не надо.
Сегодня нужно пройти четыре порога – «Ворота», «Кривой», «Сито» и «Сторожевой», тем самым закончив Верхний каньон и водную пятерку. А дальше… дальше Нижний каньон и шестерочные пороги. Но сейчас я о них не думаю, мои мысли больше занимают «Ворота» и «Сито». Мы увязываемся, влазим в упоры. Сердце стучит в такт гребкам – глухо и как бы нехотя. «Ворота» по нашей воде залиты и в принципе сложности не представляют – мы прыгаем с плиты в бочку ради куража.
Следующий порог – «Кривой» – 2-ка и 4-ка обошли по правой стороне, а мы, выпендрившись, – по левой. Над «Ситом» долго стояли и думали, даже чего-то рисовали на песке – в русле хаотично разбросаны камни, которые сильно затрудняют маневры. В лоции у нас написано, что «порог непонятный». Да, так просто в одно слово и написано – непонятный. Офигенная лоция, если когда вернусь надо будет написать пару ласковых комментариев автору… «Сторожевой» прошли без осмотра, как-то особо не впечатлил.
И снова солнце, голубое небо, белые валы. Берега опускаются, кое-где проглядывают березки, вот и закончился Верхний каньон.
А впереди нас ждет Нижний Каньон, 6 к/с. Мекка для безумных водников, могила для самых неудачливых из них. Ооо, сколько написано про него в Интернете, слишком много для того ничтожного количества лоций, которые можно отыскать. Нижний Каньон состоит из 14 ступеней, каждая из которых – порог высшей (есть и 5-ой) категории сложности. Здесь трудно все – смотреть, обносить, ставить страховку, идти... Трудно даже дышать, лежа на верхних плитах и глядя в белый яростный зев.
|
|
|
|
|
|
|
 |
|
Первая ступень - "Водопадный".
|
|
|
|
|
 |
|
Нижний Каньон после "Водопадного"
|
|
Первый порог Нижнего каньона – «Водопадный» обозначен в лоции как «6с», т.е по сути непроходим. После удачного прохождения пятерочной части маршрута, легкомысленно уверовав в свою светлую карму, я грешным делом думаю, что и этот «6с» нам по силам.
Пообедав и переодевшись, начинаем обнос вещей. Тропа хорошо набитая, идет по левому берегу.
Идем недолго, справа слышен шум порога и Олег предлагает пойти посмотреть первую ступень.
«Водопадный» поражает. Темно-рыжими терракотовыми скалами река сжимается до нескольких метров и яростно грызет стены каньона. На входе нет ни бочки, ни котла, ничего такого к чему я привыкла и могла ожидать – там просто невероятно красивый и страшный порог. Мутно-белый, живущий своей яростью и силой, похожий на аэродинамическую трубу, если конечно порог можно сравнить с аэродинамической трубой… И это только первая ступень, причем не самая сложная. В скалах круглые, гладкие норы, камнями как сверлами выдолбленные в большую воду.
Смотрю туда и мне становится легко. Я не полезу в этот ад, это абсолютно точно. А зная Олега – я понимаю, что туда не полезет никто из нас. Как же меняется восприятие препятствия, когда осознаешь, что тебе туда не надо... Смотрю и смотрю, пытаясь понять как же его все-таки ходят. И кто.
Доносим вещи до красивой березовой рощицы и разбиваем лагерь на большой поляне. Она зажата со всех сторон скальными выступами как короной, на скалах – таблички. Внизу гремит четвертая ступень каньона. Здесь нам предстоит жить три дня, в течении которых мы будем проходить каньон.
Главная задача сегодняшнего дня – решить, идти первые четыре ступени Нижнего каньона или нет. В случае если нельзя будет поставить хорошую страховку, эту часть придется обносить. У меня прекрасное настроение – я уже прошла 5-ку и глядя на «Водопадный» понимаю, что ни за что туда не полезу, да меня никто туда и не пустит. Я вообще за оптимальные траектории. Порог поражает, даже как-то с трудом верится, что вообще есть те, кто его проходил на катамаранах. Сходили, посмотрели на 5-ую и 6-ую ступени – пороги «Крокодилы» и «Ключ». Был вынесен вердикт, возможно слишком поспешный, что для 2-ки шестая ступень (порог «Ключ») – это 100-процентный киль. Ближе к вечеру Адмирал, Аркаша, мы с Лехой и экипаж 2-ки пошли вверх по каньону снова смотреть «Водопадный». Мужчины разбрелись кто вверх кто вниз, и, в конце концов, я, всех потеряв, вернулась в лагерь.
Весь оставшийся день и весь следующий (опять же под дождем, куда без него) смотрим каньон. Смотреть каньон по-мужски – это значит продираться по мокрым кустам, мелкими звериными тропками выходить к самому краю и заглядывать вниз. Курить, спорить, смотреть. Подмигивать мне и снова курить. Никакого разнообразия.
Первые четыре ступени хорошо просматриваются, но страховку не поставить...
Вечером у костра не утихали споры. Команда разделилась на два лагеря – оптимистов и информированных оптимистов (тех, кто ходил смотреть верхние ступени каньона). Сильная и смелая молодежь горячилась и кричала, что надо идти, бороться, рубиться, побеждать. В чем же тогда смысл – ехать сюда так далеко, проходить Верхний каньон, а потом обносить Нижний? Те, кто постарше и поопытнее, фыркали и говорили, что вариантов «обоср..ся» нам хватит и на нижних ступенях. Что у нас УТС, а не сбор камикадзе, и что риск должен быть оправдан. Леха кричит, что он ехал сюда только из-за Нижнего каньона и возможности его пройти. Ехал ради киля что ли? Столь горячее желание сломать себе шею удивляет меня, по-видимому мне спортивного духа не досталось от природы.
... Они сидели у костра, смуглые, бородатые, и решали быть или не быть. Идти этот пресловутый «Водопадный» или нет. Вот когда ясно проступило то, что у нас сборная команда – спасатели говорили, что риск должен быть оправдан, что чья-то жизнь – это слишком высокая цена за «А давайте прыгнем!». Молодежь горячилась, в свою очередь возражая, что зачем тогда так долго и трудно пробирались сюда – чтобы испугаться и все обнести?
Разлили по сто грамм. Олег задумчив и молчалив, не пытается пресечь споры. Перед ужином мы сидели с ним на краю лагеря и разговаривали. Мне решение было известно и без этой нашей беседы, в которой он делился со мной своими размышлениями, соображениями, опасениями и выводами. Я слишком давно его знаю… На первых трех ступенях страховку не поставить, «морковочники» там не помогут и в случае киля, если кто-то самосплавом уйдет во вторую и третью ступени, то в четвертой мы выловим уже труп. Я же все-таки аналитик, к тому же своим женским чутьем, интуицией, логикой или как там это называется ч у в с т в у ю и настроение команды и сомнения Адмирала.
Уже привычно к сумеркам затягивает небо облаками. По расписанию завтра дождь. Беспокоюсь, как будут перетаскиваться катамараны – в сырую погоду тропа на подъеме превращается в скользкую травяную дорожку, а на спуске – в глиняный желоб, петляющий между пней и камней.
Рыбаки разбрелись по каньону, рыбы уже мало, уху варим раз в день, соленой по кусочку. «Говнорыбалка». Двоечники решили перетащить кат сегодня – мудрое решение. Вызываюсь помочь, и мы уходим в начало каньона за оставленными там вещами и снаряжением.
…Мне достается огромная поняга с насосами, жилетами и прочим общественным барахлом. Взгромоздив ее на горб, беру весло и пру в гору. Ощущение собственной дурковатости не проходит.
Вечером, дожидаясь ужина и растягивая фронтовые сто грамм, снова обсуждаем каньон. Адмирал молчал, курил. Я пила черный чай, слушала и смотрела на них, готовых рискнуть не только своей, но и моей жизнью. Но он сказал негромко и только один раз – обносим четыре ступени, с пятой идут 4-ка и 2-ка, вторая 4-ка страхует и идет следом. Над лагерем водрузилась тишина, все обдумывали это решение, каждый осознавал свое место в завтрашнем дне. В свете костра мокро блестела табличка на ближайшей скале.
Меня нещадно клонит в сон, слипаются глаза… Внутри борются желание выслушать обсуждение каньона, опасности и риска до конца и необходимость отдохнуть от всех треволнений. Наконец, не выдержав, отказавшись от ужина, уползаю в палатку, закрываю глаза и мгновенно проваливаюсь в сон.
За весь следующий день я сделала только две фотографии. Этот день мы все запомним надолго, а кто-то возможно до конца дней своих и в мельчайших подробностях. Это день-катастрофа. Штурм 5-ой и 6-ой ступеней – порогов «Крокодилы» и «Ключ» обернулся килем 4-ки и грандиозными спас.работами.
28.07.2011 День тот самый, 13-ый
Ночью я мерзла, спала неглубоко и беспокойно. Беспощадное утро принесло только малоприятную мысль: «Сегодня шестерка». Лехины крики о том, что еще через две минуты завтрака уже не будет, только добавили раздражения. Как будто мы опаздываем на гильотину.
А утро сияло лазоревым небом, светлым, радостным, беспечным. Внизу у воды долго делаю зарядку, тянусь и смотрю в небо. Спасибо Всевышнему за этот свет и цвет. Вернувшись в лагерь, заглатываю чашку остывших макарон, пью крепкий обжигающий чай. Жизнь не так уж плоха, если разобраться, и, черт возьми, почему-то сегодня она особенно привлекательна.
Сразу после завтрака все убегают за оставленными перед «Водопадным» катамаранами. Лагерь пустеет, похожий на поле побоища; разбросанные кругом вещи впервые вселяют в меня страх одиночества, беспокойство и неуверенность. Мне страшно и неуютно без этих шутящих, кашляющих, курящих, икающих и пьющих бородачей. И когда они с пыхтеньем и гомоном затаскивают на поляну разноцветные катамараны, мой мир снова приобретает краски и смысл.
Обедаем, работаем, собираем катамараны.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
::Другие материалы по теме::
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
|
|
|
|
|
 Средства выживания.
Telit SAT-550. Радиотелефоны.
Радиостанции.
|
|
