Главная                Тофалария   
           Про связь                Фотоцентр                Контакт                           Гостевая книга
АВТОРСКИЙ РАЗДЕЛ
........................................................
Л.И. Речкина
 
........................................................
О.М. Коваленко
 
 - АЛЫГДЖЕР
........................................................
 
 
 
САЯНСКАЯ ГВАРДИЯ
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ БРОДЯГ
........................................................
Кузин Станислав
 
........................................................
Игорь Истомин
........................................................
Людмила Тында
........................................................
Геннадий Карпов
 
 -
Тофалария........................................................
       На различных ресурсах в Сети можно обнаружить информацию о коренных жителях Тофала- рии. К сожалению просматривается две тенденции в описаниях: либо всё сказочно хорошо и кра- сиво, либо с точностью до наоборот. Данный раздел открыт для того, чтобы дать возмож- ность тофам (тофаларам) самим рассказать о себе, о своей земле.
ОБ АВТОРЕ:
 

Коваленко Ольга Михайловна

, живет в селе Акша Забайкальского края. Работает корреспондентом в редакции газеты «Сельская новь». Член Союза писателей России.
Рассказ публиковался в газете «Чита литературная».
 

АЛЫГДЖЕР

(1)
 
САМОЛЕТ
 
    В этот день тофалары(
2) с раннего утра сидят в аэропорту. Ждут самолет с ценным грузом – водкой. Тофы смотрят на вершины гор, щуря и без того узкие глаза.
    Горы далеко, но такие высокие, что, кажется – они со всех сторон обступили маленький аэродром. Взгляды скользят по сизой щетине лесов, мшисто-серым скалам и упираются в голубое небо. Вот-вот появится серебристый крестик и послышится долгожданный рокот…
    Вышел начальник аэропорта, толстый русский мужчина. Обвел взглядом летное поле в пучках жухлой травы, длинную изгородь из березовых жердей, красно-белые флажки, мужиков, сидящих на бревнышке у изгороди… Тофы нервно поежились. Ничего не сказал, ушел к себе.
    У него в здании аэропорта свой кабинет, с полированным столом и мягким креслом, картой на стене. В зале ожидания, уютном и теплом, стоят разлапистые листья в кадках. Там на скамейках маются один-два пассажира. Можно было бы зайти, посидеть, но боязно – вдруг начальник заругается. Были бы они пассажиры – другое дело. Тогда все законно: билет, чистая одежда, сумка или рюкзак. … Сразу видно – человек в город собрался…
    Когда  прилетит этот самолет! Вон и подвода готова, стоит неподалеку. Конь уже привык, не пугается рева приземляющегося чудища.
    А как выгрузят ящики, мужики, держась руками за края подводы, проводят долгожданный груз до магазина. Вечером село будет пьяным. Праздник.
    Тофы давно живут в бревенчатых домах. Но почти в каждом дворе стоит чум. Жерди, покрытые оленьими шкурами. На земляной пол брошен какой-нибудь ковер. Ковры здесь не для того, чтобы на стенках висеть.
    Дома обстановка не богаче. Тряпье на кроватях, кое-какая посуда на столе. Ребятишкам из бедных семей, а таких большинство, перед школой от комитета выдадут одежду, и остригут каждого школьника наголо…
    В селе своя пекарня и «Электростанция», то есть движок. Свет, желтый, мигающий, горит до двенадцати ночи. Потом его отключают.
    По ухабистым улицам ездит, громко рявкая, гусеничный трактор. Маленькой я ужасно его боялась. Пряталась под столом на кухне, пока не проедет мимо.
    Связь жителей с внешним миром – самолет. Небольшой, пассажиров на восемь, не считая пилотов.
    Мы с мамой летали как-то в больницу, в Нижнеудинск. Сначала было тревожно, но интересно. За круглым окошком качались лесистые кромки гор. Потом началась тряска, стало не до зрелищ за окошком. Нам дали зеленые бумажные пакеты. Мне казалось, что у них и запах такой: чтобы поскорее вырвало. Потом увидела такие же пакеты в магазине и удивилась: тут-то они зачем? Чтобы покупателей тошнило?
 
ПОЖАР
 
    В ту зиму мне было шесть, сестренке – пять. Помню, мама перемыла полы, настелила домотканые полосатые половики. Валенки поставила сушиться на приступок печи.
    Ночью нас разбудили. Валенки были теплыми, а пуговицы пальто никак не хотели застегиваться под торопливыми мамиными пальцами.
    Света не было, но комната была озарена необычным трепетно-красным светом.
    Сестру и меня вывели во двор. Горел соседний дом, от нашего его отделял небольшой огород. Папа убежал на пожар, захватив ведра. Там, у огня, суетились тени, в темноту красиво взлетали искрящиеся головешки, было весело и немного страшно.
    Мама металась, выносила вещи. Какая-то соседка отчаянно колотила в окно с улицы, думая, что мы еще спим. Мама рассказала потом, что она резко обернулась к окну, держа в руках ящик от комода, нечаянно задела ребристым краем стекло. Оно с треском рассыпалось, и соседка унялась.
    Потом говорили все, что, на наше счастье, ночь была удивительно безветренной, и дом сгорел, как свечка. А причиной пожара была керосиновая лампа, опрокинутая пьяным тофом в чуме. Сгорел и чум, и дом. Уцелели тоф и ковер на полу. Ковер был настолько забит песком и грязью, что оказался не по зубам огню.
    Позже мы с Леной, сестренкой, презрев мамины запреты («Свалитесь в какое-нибудь подполье!») бродили по пепелищу. Стоял непонятный запах, и сердце билось. Из пепла торчали проволока и обгорелые гвозди, и ничего, чем можно было поиграть, мы не нашли.
    Много лет спустя, мама на печке во дворе калила на железном противне землю для рассады. И я примчалась на этот жуткий и волнующий запах.
    - Чем пахнет?!
    - Горелой почвой, - пожав плечами, сказала мама.
    Я вспомнила. Это был запах пожарища.
 
РЕКА УДА
 
    Все ребята купались летом в ручейке, рядом со старой баней. Нас, малышню, старшие пугали конским волосом, но мы, поборов страх, снова лезли в воду.
    Моя ровесница, Маринка Шибкеева, водилась с младшим братом. Усаживала его, голозадого, на траву и полоскала рядом с купальщиками очередные штанишонки. Она повсюду таскала брата с собой, и нами это воспринималось как само собой разумеющееся.
    Мальчишки постарше баловались с ванной, опрокидывая ее над головой вверх дном. Во время этих забав сестренка моя, Лена, чуть было не утонула. Мальчишки ее вытащили, привели в чувство и наказали не говорить маме. Самостоятельные были дети, что и говорить…
    А за селом, вдоль темной таежной стены, катила волны студеная, широкая Уда. Река горная, коварная, каменистая. Взрослые ездили на ней на моторках. Мы любили лазить по этим звонким, теплым лодкам, лежащим на берегу. Берег был усыпан крупной галькой. Мы стучали камнем о камень, «добывали искры», а потом нюхали – камни после ударов пахли дымком.
    Повсюду валялись причудливые коряги. Фотография сохранилась: сидят на такой коряге две детсадовские воспитательницы, моя и Ленкина. До драки доходило, когда мы выясняли, чья воспитательница лучше. Если честно, что я до сих пор уверена, что моя и красивее, и вообще…
    Зимой наш детский сад водили гулять на речку. Мы робели: под ногами несколько метровая прозрачная жуть. А если лечь на живот и всмотреться в глубину, то уже не страшно. Стукнешь камнем по льду – и в нем замирают разноцветные вспышки.
    Вдоль берега тянулась высокая насыпь. С нее зимой каталось все детское население. Причем обычно – на кабарожьих шкурах, теплых и прочных, коих в каждом доме было навалом. Шкура уносила далеко, чуть не до середины реки…
 
НАВОДНЕНИЕ
 
    То лето выдалось необычайно дождливым, и насыпь не уберегла село. Началось наводнение. Помню, папа поставил в сенях лестницу и ножовкой выпилил в потолке квадратную дыру. Через нее на чердак подняли узлы с бельем, книги, раскладушку…
    В опустевшем доме стояли голые кровати, стол, шкаф. Началось великое приключение: мама, папа, сестра, я и приехавшая не вовремя погостить бабушка перебрались жить под самую шиферную крышу.
    Снаружи творилось небывалое. Банька, у которой мы любили играть, стояла в низине, и теперь ее скрыло водой вместе с трубою. Все пространство над баней, нашим ручейком, дорогой и тропинками сразу за огородом превратилось в безбрежную – до самого аэродрома, бурлящую, мутную реку. По ней непрерывно плыли бревна, полешки дров, сено, деревья со вздыбленными корнями, ветхие стаечки, на которых кудахтали мокрые куры, а в одной плавучей избушке визжал поросенок.
    Взрослые рассказывали потом, что утонуло трое людей. Два мужика поплыли к третьему, спасать самогон. Спасли и распили на месте. А на обратном пути не справились с управлением…
    На крыше мы переночевали две ночи. На третий день наблюдали с крыши, как вода подбирается к нашему дому, перетекая через рядки с картошкой. Накопится в одной канавке, и – бульк, бульк – неудержимыми ручейками перетекает в следующую. Папа ходил по огороду в огромных резиновых сапогах, ставил колышки: «замерял уровень воды и скорость движения». Такими словами он объяснил нам потом, что делал.
    Вода, дойдя до завалинки, остановилась. А вскоре потихоньку пошла назад, превратив огород в подобие дна осушенного моря: рядков не было. Всюду валялись, как маленькие осьминоги, красные и желтые картофелины, опутанные тиной.
    Дома было сухо, но в подполье, сразу под крышкой, мерцала черная вода. Казалось – там дна нет.
    Вечером мы с мамой пошли искать корову. За день до наводнения все коровы, переплыв реку, ушли в лес. И все собаки, что не были на привязи, убежали.
    Мы шли берегом реки и ничего не узнавали! Очертания берегов изменились. Повсюду валялись жуткие деревья, вырванные с корнем, облепленные тиной. Те деревья что уцелели, выше роста взрослого человека были в грязи. Галька у реки была покрыта слоем серого ила. Появились незнакомые камни-великаны. Как в страшной сказке…
    Корову мы, конечно, не нашли. Через день или два она пришла сама, с распухшим выменем, и ревела, как труба…
 
ЗОЛОТАЯ  РЫБКА
 
    В Алыгджере был клуб, где силами местной молодежи даже спектакли ставились. Мы, малышня, смотрели как-то «Сказку о рыбаке и рыбке».
    Рыбка была толстая, в блестящем желтом платье. Нарисованное море волновалось, потому что кто-то за сценой отчаянно трепал край холста. А Дед с Бабкой ютились в избушке, сооруженной из старых рам, которая сильно напоминала чум.
    Сказка очень понравилась, и долго снилась по ночам, особенно рыбкино платье.
 
НОВЫЙ  ГОД
 
    Алыгджерская школа была большая, трехэтажная, новая. На первом этаже был спортзал. Там и проводились новогодние праздники.
    С чьей то легкой руки любимым новогодним костюмом был «черт». Каждый год, несмотря на усилия учителей разнообразить костюмы детей, вокруг елки собиралась целая армия чертей: в черных трикотажных костюмах, с веревочными хвостами, рогами всевозможных размеров, с вымазанными сажей рожами. Черти, Дед Мороз и Снегурочка. Ничего себе Новый года, да?
    
ГОРЫ
 
    Папа рассказывал: горы, особенно ближе к вершинам, все время разговаривают. Шуршат, нашептывают. Камни на открытых местах, обдутые ветрами, промытые дождями, шевелятся, сползают.… Нет-нет какой-нибудь камешек катится вниз, увлекая другие за собой, и замирает вдруг. Тут же неподалеку скатывается другой.… Бывают грозные камнепады, откалываются валуны и летят вниз, с диким грохотом, который повторяет многоголосое эхо…
    По весне на крутых склонах выжигалась трава и ветошь. Когда сгущались сумерки, огонь жил в лощинах, длинных извилистых овражках и впадинах. Получалась необыкновенная картина. Издалека казалось, что гора изнутри наполнена огнем и стала трескаться, из каждой трещины вырывается пламя… Вот-вот она с небывалым грохотанием рухнет, раскатится на тысячи кусков…
    А днем глядишь – стоит себе гора, как ни в чем не бывало, чернея выжженными квадратами…
 
ПОКОС
 
    Как-то раз меня взяли на покос. Кругом была красота. Под шаткими березовыми мосточками шумели на острых камнях ледяные речки. Вокруг темнели деревья, на полянах цвели необыкновенно яркие, но совсем не пахучие цветы: оранжевые жарки, багровые лилии, огромные сиреневые венерины башмачки, фиолетовые ирисы… Папа говорил, как какой цветок называется, а мама протянула мне пучок длинных узких зеленых листьев с белыми луковками:
    - Это черемша. А вон там видишь большие листья? Это – ревень.
    Мы шагали мимо копешек сена, обнесенных березовыми жердочками. Папа шел впереди, с ружьем и рюкзаком за плечами, за ним – я, следом – мама. Я все ждала: вот-вот выйдет медведь. Но с мамой и папой ничего не страшно!
    Медведь не вышел. А медвежат я видела, и не раз. Их привозили охотники. Медвежата сидели в коробке и ждали, когда их отвезут в зоопарк или в цирк…
    
СОБАКИ
 
    Папа, когда мы переехали в Забайкалье, долго мечтал съездить в Алыгджер и привезти оттуда собаку-лайку.
    Лайки там огромные, серьезные, спокойные. Наши собаки любили лежать у крыльца, уложив тяжелые головы на лапы, и ни на кого не обращали внимания.
    Но это до тех пор, пока вокруг дома не было ограды. Люди ходили мимо нашего дома в магазин, под окнами была тропинка. Но забор понемногу строился, и вот, когда осталось закрыть досками последнее прясло, собаки лениво поднялись, одна за другой прошли вдоль изгороди. И с того момента никого не пустили во двор. Подвыпившего тофа загнали на забор, и, пока не вышла мама, он сидел там, уже трезвый, и ругался по-русски. А собаки, несмотря на свое название, молча, внимательно смотрели на него, сидя внизу.
    Изо всех наших собак я запомнила черно-рыжего Байкала. Он грыз все подряд. Съел рукава у свитерочков, которые мы с Леной оставили на улице. Добрался до наших деревянных качелей и превратил их в щепочки. А так очень даже мирный был псин…
 
МАРИНКИНА  БАБКА
 
    Я часто бегала играть через дорогу, к Маринке Шибкеевой. Та научила меня делать тряпичных кукол, а я ей приносила лоскутки – мама шила нам с Ленкой платьишки, обрезки отдавала нам.
Бабушка Маринки Шибкеевой, высокая старая тофаларка, зимой и летом ходила в темном длинном платье. Я думала, что она немая, и очень удивилась, когда услышала, как она бранит подружку мою.
    Маринка рассказывала, что бабка, когда была молодая, одна ходила с рогатиной охотиться на медведя. И всегда приходила с добычей.
    Еще была история. Русский пастух, пьяница и сквернослов, покалечил бабкину корову, обломав ей рог и повредив глаз. А бабку, говорили, обложил срамными словами и замахнулся кнутом. Она и сказала:
    - Еще год поживешь.
    Через год он помер. То ли от водки, то ли от страха.
    К бабке шли, если терялась какая из животин. Тогда она выходила на высокое шибкеевское крыльцо без перил, прислушивалась к чему-то, замерев. Потом говорила, к примеру:
    - Пеструшка твоя вон в той пади. Отелилась, теленочек при ей скачет…
    И никогда не ошибалась. Все бабку побаивались. А мы, маленькие, нет. Я знала, что она Маринку любит и нас, ее подружек, не обидит.
 
БУДИЛЬНИК
 
    Осенью мне исполнилось семь лет. Я пошла в первый класс. Мама объяснила, что будильник показывает время:
    - Видишь, осталось пятнадцать минут, и начнется урок. Беги скорее… - и так почти каждое утро.
    Я была страшной копушей. Еще в детском саду во время обеда что только не делали: и ругали, и в «общество чистых тарелок» записывали, но ничего не помогало – я вылазила из-за стола последней. И в школу собиралась не быстрее. А будильник с круглой рожицей смотрел на меня и был неумолим.
    Я, как многие школяры до и после меня, сделала «открытие»: если повернуть ключик на задней крышечке будильника, то стрелки дарят лишние пять-десять минут. И ведь это был не обман взрослых, я серьезно верила, что времени – прибавляется… И только после строгого маминого объяснения поняла, что время – не обманешь, несмотря на сговор с будильником…
 
                                   ----------------------------------
    Я окончила первый класс, и летом мы уезжали из Алыгджера, сказки моего детства. Он долго, долго снился мне потом. Да и сейчас, мне кажется, я без труда найду дорогу. От аэродрома по тропинке, через березовый лесок, по мостику, по песчаной дороге мимо бани на взгорок, к нашему дому….  Где все, как прежде: простенькие шторы, домотканые половики, шкаф с книгами и наши с Ленкой игрушки, в коробке, в углу…
                                                                            2000 г.
 
(1)Алыгджер – название села в Иркутской области.
(2) Тофалары, тофы – одна из северных народностей.
::Другие материалы по теме::
        Наше Предложение по заброске в Тофаларию:
 -
авто и авиа доставка на территорию Тофаларии;
 - наём коней, контракт с проводником;
 - аренда средств спутнико- вой связи.
 
 
 
 
 
    Средства выживания.
                          
   Telit SAT-550.
                     Радиотелефоны.
                          Радиостанции.
 
                  
Рюкзаки и палатки.
 
                                                                                                              Спутниковые телефоны *  Радиотелефоны * Радиостанции
   © 2005 г.                                                                                Главная *  Тофалария *  Тофы о Родине  Про связь  * Фотоцентр *  Контакт
Tofalaria.Ru * Жизнь полна приключений                                                                                                                                                                                          
                      При копировании и использовании материалов с данной страницы просьба указывать источник получения информации, вэб-сайт http://www.tofalaria.ru