САЯНСКИЕ ЗАРИСОВКИ
МЕДВЕДИХА
Двое в тайге – это тяжело.
Случись что с одним, нагрузка на другого увеличивается в сотни раз. Виктор идет впереди... Сделали «челнок» (туда-обратно) на Саянский хребет, возвращаемся к табору, а до него еще идти и идти.
Вообще, надо сказать, у нас есть ружье. Но и не ружье это, признаемся честно, пукалка какая-то, восемнадцатый калибр! Только белок, и то ручных, можно стрелять. Ну, кабаргу, если близко из любопытства выскочит. Есть нечего, и мы жаждем мяса!
Вдруг слышу впереди, там где идет Виктор, - ба-бах! Неужели кабарга? С радостью спешу на выстрел и... вижу испуганное лицо Виктора, - Это медвежонок был! А ведь, защищая своих малышей, медведица даже на бронетранспортеры кидается.
Вмиг тайга теряет свое обаяние. За каждой кедрой мерещится черная масса (медведи в Саянах, в Тофаларии, черного цвета, кара-бурень называются), звук сломанной веточки кажется грозовым разрядом.
Идем по тропе с оглядкой. Виктор впереди, водит своей «пукалкой» из стороны в сторону, я сзади, т.к. у меня станковый рюкзак, кинется медведица, станок отсрочит мой конец на пару мгновений.
Позади раздается треск, вот он все громче... Мы убыстряем шаг, но ужас парализует конечности. Пот заливает глаза. Постоянно жду нападения сзади. Виктор вглядывается в чащу. Чем он собирается отпугнуть зверя, прикладом? Напряжение достигает предела.
И вдруг впереди по тропе – овраг! Рванули к нему. Вниз, вверх, мы уже на той стороне. Задыхаясь, падаем на краю оврага в траву лицом к зверю... Направляем нашу пукалку на лес на том берегу... Напряжение волнами идет по телу.
И вот она - хозяйка тайги. Огромная, черная и взъерошенная. Выходит на край оврага, царапает лапой землю, встает на задние лапы, гнет березку, нюхает воздух... Но ветерок нам в лицо. Не дышим, трава скрывает нас.
Еще раз обнюхав воздух, медведица направляется обратно в лес. Треск постепенно стихает...
Дождавшись полной тишины на той стороне, срываемся и бежим, бежим, бежим! Добежали до нашего табора в полчаса. Без сил валимся на землю.
Ушли!
Спустя несколько минут, едва отдышавшись, Виктор прошептал: - Наверное, я в него не попал!
Восточный Саян.
Тофалария.
Река Кара-Бурень.
МАЛИНА ОТ МЕДВЕДЯ
Восточный Саян, река Урик. Поход на выживание. Из всей еды на четверых три килограмма риса и три килограмма сахара. На месяц.
Идет пятнадцатый день сплава, сплошные пороги, шиверы, прижимы... Прибрежные скалы острые как бритва, баллоны катамарана приходится клеить, не переставая. Как назло все время дождь, река дурит. Рыбы нет, зверь ушел в горы.
Поедается все, что имеет негорький вкус: заячья капуста, побеги камыша, лиственичная хвоя, грибы, черемша...
Идем по реке.
Издалека видим, что на приближающемся речном мысу, чуть выше, у скал, расположились огромные заросли малины.
Немедленно пристаем и по приказу капитана вдвоем с Юрой лезем с котелком вверх за малиной. Идти тяжело, сплошные завалы из стволов, травяные джунгли. Добравшись до куста, забываем обо всем, котелок в сторону и горстями поедаем тающую сладкую мякоть. Юрка зашел с другой стороны, чавкает и урчит от блаженства.
С огромной скоростью сдираю ягоды, забираюсь все выше и выше, раздвигаю ветки, а перед моими глазами, почти в упор... огромная медвежья морда!
Как я летел вниз, к реке, не помню. Именно – летел, потому как не тормознул ни перед одной корягой!
Выскочил на берег, задыхаясь, показываю на куст, изо рта одни междометия, и на самом высоком нервном взвизге вдруг слышу голос капитана, – А Юрка где?
Хватаем ружье, лезем по корягам (странно, их же не было, когда я бежал вниз!), подкрадываемся, огибаем куст и видим... Юрку, все так же в спешке поедающего малину.
– А где медведь?
Юра делает большие глаза, – Какой медведь?
Пробираемся к месту встречи с косолапым и видим огромную кучу говна (медвежьего!). А вверх и вниз от этого места прямые коридоры примятой травы, один мой, другой, сами понимаете, чей.
- А я слышал треск слева и справа, думал это так у меня з-з-за ушами трещит! Еще подумал, что это так воняет? – Юрка аж до икоты дошел от смеха.
Мы валяемся от хохота, и уже ни дождь, ни холод не могут нам испортить хорошее настроение до самого вечера.
Только иногда со смехом обсуждаем, – А каково было медведю?
р.Кадрос
НА СОЛОНЦАХ
Саяны. Тофалария.
Ночь, холод, сырость... Мы в скрадке. Двое.
Я в скраде первый раз. Гена местный житель, потому не верить ему, что он родился в скрадке, не могу.
Форма одежды – с миру по куртке... Разговаривать можно только шепотом и то «скрадчиво». Носки нескромно пахнут. Сапоги надо обязательно снимать, скрипят они, подлые. Будто вонь носков притягивает зверя, как же. И вот лежим, «дрожжи продаем»... Холод. Сырость. Тишина. Гена даже матом не ругается. Курим в рюкзак. Говорят, мастера в таких случаях курят сигареты фильтром наружу...
Стволы винтовок нацелены... не видно ни хрена, но Гена говорит, что на то место, где зверь должен лизать соль, встав на колени. Бывает, что иногда он к скраду поворачивается задом и, поднатужившись... Понятно, что это выдумали неудачники. Нам это не грозит (я надеюсь).
Кругом шумят ручьи, в них явно слышны и плач детей, и стук копыт, и рев медведя и все, что хочется услышать...
В скрадке еще чем-то противно пахнет, Хочется думать, что зверем. Нет, это отработки грузинского чая...
Идет четвертый час ночного бдения. Все, что могло замерзнуть, замерзло; все, что могло отсыреть, отсырело; все, что могло надоесть, надоело...
Вдруг что-то мелькнуло... Луна еще эта... Гена делает собачью стойку, насколько позволяет скрадка... Ба-бах! Вслед за лезвием огня мат, дым, вскакивание, выплевывание какого-то мха!
Ничего не видно, дымом и ругательствами заполнена вся поляна, Гена мечется от дерева к дереву... Раздаются клятвы, что были и зверь, и меткий глаз, и свинец в патроне... Потом враз – тишина...
Уходим тяжело, с обидой. Сорвали охотку до следующего раза.
Дома Гена безжалостно валит на меня все, что можно: и что я спугнул, и что я храпел во сне, и что курил как паровоз, и что ружье у меня кривое...
Я молчу. Позавчера мы ходили за кабаргой, он тоже промазал. А я нет. Теперь мстит мне, как может. Но кабаргу мою ест, значит, скоро придет извиняться и звать опять на солонцы.
Примечание: в Саянах зверем называют лишь одно животное – изюбра. Скрадка, скрад – малюсенькая избушка (землянка) напротив солонца (место выхода соли, куда ночью приходят травоядные ее лизать).
Восточный Саян.
Алыгджер.
